Я помчался домой как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала. А как мне потом пришлось биться с пацанами, чтобы они перестали называть меня…

— Петя, домой! – громко позвала женщина с балкона из дома напротив. — Я кому говорю! Ужин стынет!

— Щас, — пробурчал пацанчик в зеленых шортах и вперевалку вошел в подъезд.

— А я с младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя приходить вечерами домой, — сказал мне друг детства Владик. – Бабушка приучила.

— Че, в угол ставила?

— Если бы! — вздохнул Владик. – Ты же помнишь мою покойную бабушку?

— Она у тебя вроде казашка была?

Магрипа-апа всегда ходила с покрытым белым платком головой, в длинном, до пят, зеленом платье, и по-русски говорила хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она произносила не «шофёр», а «шОпер» (то есть букву «ф» выговаривала как «п», да и ударение делала на первый слог). Не давалась Магрипе-апа почему-то и буква «в». Их соседа Володю она звала Болёдя.

— Ага, — подтвердил Владик. – Казашка. А дед хохол.

Владик внешне пошел в свою бабку-казашку: темноволосый, скуластый, с прищуренными глазами. Впрочем, я никогда не задумывался о его национальности, как и он, полагаю, о моей.

У нас был общий двор, общая компания, общие игры, а больше нам ничего и не нужно было. И когда наша семья переехала в город, мне очень не хватало той нашей развеселой компании, и в первую очередь Владислава.

— Однажды мои родители уехали на свадьбу к родственникам, — продолжил свой рассказ мой друг детства. — Учебный год уже начался, так что дома остались я и бабушка Магрипа. И вот я в первый же день заигрался у нас во дворе и забыл, что надо идти на ужин. А бабушка раз позвала меня с балкона, два. А я ноль внимания. И тогда бабуля как гаркнет на весь двор:
— Блядик, иди кушить домой! Кушить стынет! Бляяядик, домооой!

Я помчался домой как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала. А как мне потом пришлось биться с пацанами, чтобы они перестали называть меня Блядиком…

Отсмеявшись, я приобнял Владислава за плечи:

— Ну что, дорогой мой…

— Только попробуй передразнить мою незабвенную бабушку, убью! – тут же перебил меня друг детства.

-…Дорогой мой Владислав, пошли за стол! – продолжил я. – У меня родился тост: за наших милых бабушек.

— Это можно, — облегченно вздохнул Владик. – Пошли!

— Слушай, а она не пробовала тебя называть не укороченным, а полным именем? – невинно спросил я, когда мы выпили еще по граммулечке.

— Это как? Блядислябом, что ли? – обиженно переспросил Владик. Первым под стол пополз я…

Я помчался домой как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала. А как мне потом пришлось биться с пацанами, чтобы они перестали называть меня…