Это судьба!
Убитая горем, я не заметила как кто-то сел на скамье, рядом со мной. Я была на похоронах моего лучшего друга — моей мамы.
Она умерла после длительной борьбы с раком. Моя боль была настолько сильной, что мне было трудно дышать.
Мама всегда поддерживала меня, хлопала громче всех на моих школьных спектаклях, подавала салфетки, слушая историю моей первой несчастной любви, успокаивала меня, когда умер папа, и молилась за меня всю мою жизнь.
Когда маме поставили этот страшный диагноз, у моей сестры родился ребенок, а мой брат только женился, так что все заботы по уходу за мамой легли на меня, 27-летнего среднего ребенка. Я считала это за честь.
“А что теперь?”, — спросила я себя, сидя в церкви. Моя жизнь простиралась передо мной как пустая бездна. Мой брат стоически сидел, смотря на крест, в то время как его жена поддерживающе сжимала его руку. Моя сестра сидела, прислонившись к плечу мужа, и держала своего ребенка на руках. Все так глубоко скорбели, что никто не заметил, что я сидела в одиночестве. Мое место было с нашей матерью, я готовила ей еду, помогала ей, возила ее к врачу, видела ее лечение.
Но теперь ее не стало… Моя работа была закончена, и я осталась одна.
Я услышала, как открылась и захлопнулась дверь в задней части церкви. Затем шум быстрых шагов по ковровому покрытию. Недовольный молодой человек оглянулся по сторонам и снова сел рядом со мной.
Он сложил руки и положил их на колени. Его глаза были полны слез. Он начал сопеть. “Я опоздал”, — пояснил он, хотя объяснение не было необходимым.
После нескольких хвалебных речей, он наклонился и сказал: “А почему вы продолжаете называть ее Маргарет?’ ”
“Потому что это было ее имя, Маргарет. Никто не называл ее Мэри”, — прошептала я. Я задавалась вопросом, почему этот человек не сидел на другой стороне церкви.
Он прервал мою скорбь своими слезами и ерзаньем. Кто был этот незнакомец? “Нет, это неправильно”, — настоял он, когда несколько человек взглянули на нас, шепча: “Ее зовут Мэри, Мэри Питерс.”
“Нет, это не она”.
“Разве это не Лютеранская церковь?”
“Нет, Лютеранская церковь находится через дорогу.”
“О…”.
“Я думаю, что вы на чужих похоронах, сэр”.
Торжественность случая, смешанное с осознанием ошибки этого мужчины пузырились внутри меня, и вышли наружу, как смех. Я положила свои руки на лицо, надеясь, что это будет истолковано как всхлипы, но скрип скамьи меня выдавал.
Острые взгляды других посетителей, которые тоже поняли ситуацию, усугубляли всю ситуацию. Я заглянула в растерянные глаза, заблудшего человека, сидящего рядом со мной. Он тоже смеялся, и оглянувшись, решил, что слишком поздно незаметно покинуть церковь. Я представляла, как моя мать тоже смеется.
На заключительном “Аминь”, мы тут же выскочили за дверь и пошли на стоянку. “Я верю, что мы будем говорить о погоде”, — он улыбнулся. Он сказал, что его зовут Рик, и, поскольку он пропустил похороны своей тети, он пригласил меня на чашку кофе.
В тот день для меня началось путешествие длиною в жизнь с этим человеком, который присутствовал не на тех похоронах, но был в нужном месте.
Через год после нашей встречи мы поженились в церкви. На этот раз мы оба попали в одну и ту же церковь.
Во время моей скорби, мне дали смех. В место одиночества, мне дали любовь. В июне этого года, мы отметили 22-ю годовщину нашей свадьбы. Всякий раз, когда кто-нибудь спросит нас, как мы встретились, Рик говорит им: “Ее мать и моя тетя Мария познакомили нас. Это действительно брак, заключенный на небесах”.
Живое выступление Фредди Меркьюри! Рвёт душу эта песня…