«Абальдеть!»

«Звонит приятельница. Крик и паника.
Купила пальто. Дорогое — аж, в глазах слепит, от цифирь. Принесла, распаковала. И задумалась — с чем эту вкуснотищу. Носить. Чтоб, значит, вся потраченная сумма. До последнего «копья». Играла и переливалась.
В гардеробы заглянула. А, там — Сахара и Гоби.

То есть, пальто шикарное есть. Носить невозможно. Ибо, деньги надолго кончились. Да, и когда появятся, осуществить полный вещевой рестайлинг. Не удастся.

Зовёт. В ногах валяется, скоропостижной кончиной шантажирует.
Прихожу. Сидит, болезная. Уже, и коньяку дёрнула. И мужу позвонила. И назад в магаз собралась. Пальтуху сдавать. Не подошло, вроде как. К её достатку.

Произносить роковое — «а, чем ты, мать, раньше думала?» Язык не повернулся. И так убивается не по-детски.
Бутылку убрала — на всякий А, то ведь, спьяну, от отчаяния — «знаешь, я сколько лет… о таком мечтала…» Надругается, да изничтожит вещицу. «Так не доставайся же ты никому!»
Красивая, однако, зараза. Я бы тоже, резво купила и ходко домой поволокла. Так чтоб, не успеть передумать. И хрен с ним — носить не с чем. На такую — «смотреть в шкаф и плакать…»
Однако. Что-то делать надо.

Из буфета наливки достала — вишнёвой, любимой. Рюмку хряпнула. Стою, репу чешу — случай, и впрямь, не простой. Бабушкиным винтажным шарфиком такую прореху не прикрыть. И эклектику не замутишь: стоптанные пятигодешние сапоги, шляпа распродажная, сумка лаковая, выходная. Сразу вылезет. И бедность, и безвкусие.
Хожу по квартире. Уже и бутыль ополовинила. А, мыслей складных — ну, нет ни фига. Счастливая обладательница, на диване распласталась. Огорчается. Я её пинком — «вставай, мать… будем смотреть на это безобразие… ещё раз». На середину залы вышла — пальто длинное чёрное оверсайз, тапки рваные и космы нечёсаные. Бранюсь сквозь зубы — «лучше б ты куртяк какой-никакой приобрела… к нему и шляпа твоя — «три по цене одной» сошла бы… а, тут — шик и стиль… а, в нём — ты, моль блёклая…»
Диспозиция — «фигура в чёрном» и я, в кресле. Чтоб мысль проснулась принуждаю согбенный силуэт двигаться. Из угла в угол.
После получасовой тусни — точь в точь, сиделец на прогулке. Меня, всё-таки, осеняет. С воплем: » Я — гений! Целуй руку, холоп!» Устремляюсь к шкафу супружника. Он мал в росточке и в ступне. И к своим шмоткам относится трепетно и вдумчиво. Кой-что не покупает.
Вытаскиваю ботинки — чёрные, высокие, на шнуровке. Точный двойной бросок — «обувай, обрыдлая». Копаюсь на полках. И — «О, боги!» Извлекаю шерстяное кашне, в милейшую клетку. Сдержанность и качество. Заглубляюсь — однотонная вязаная шапочка. Прям — к пальто и кашне. Как тройняшки. Последний огляд «Эльдорадо». И в уголке примечаю сумку – унисекс, толстая тиснёная кожа, антрацит. Длинный ремень, стильная фурнитура. Не в пример — лаковому чудовищу.
Джинсы, свитерок – из своего, неизбывного. Облачаемся. Чешем волосья. Мажем ресницы. Освежаем губы. Пудрим носик.

И — оба-на! «Девочка абальдеть!» Как с обложки глянца…
Следующие три часа пьём и закусываем. Стресс снимаем.
«Тебя спас размер твой, мелкий… И нога, крупная… Согласись, корова в оверсайзе. Это нонсенс… А, вот нога твоя, лыжеподобная. В данном случае. Ооочень даже кстати… Мужнин тридцать девятый — как влитой… Стас вернётся из командировки. Обрадуется… Видимо…»

Приятельница пьяненько улыбается, кивает обессиленно, смыкает счастливо веки.
Завтра, край послезавтра. Она — королевишной районного масштаба. Выплывет на улицу. И все. Облезут!»

Источник

«Абальдеть!»