Сталинградская битва, моя бабушка — уже вдова с 4 детьми на руках, моя мама — старшая дочь, прошла 80 вёрст пешком с детьми в станицу Кондраши, где жила моя прабабушка — мама моего погибшего деда. Там бабушка устроилась в колхоз и познакомилась с солдаткой Ниной, у которой тоже было четверо детишек.
За две-три недели до окончания ВОВ солдатка получила похоронку на мужа. Так как у неё с роднёй суда были натянутые отношения, её стали выгонять из хаты и говорить, что детей сдадут в детский дом. От горя у этой Нины опустились руки, и она повесилась, оставив детишек один на один с трагедией.
Из всей станицы моя бабушка была единственной, кто пришел в хату к этим людям и забрал всех четверых, сказав, что чужих детей не бывает. Её считали ненормальной: одна и восемь детей, ладно бы свои, так она на себя еще и подружкиных взяла…
А ближе к осени 1945 в станицу вернулся отец этих детишек, на которого солдатка Нина получила похоронку.
Только Нины уже не было в живых, а для этого мужчины перестала существовать его родня. В станице добрые люди ему указали, где живут его детишки, женщину, которая считала их своими.
Моя вдовствующая бабушка и этот мужчина познакомились, через год стали жить под одной крышей, вырастили всех детишек, при этом не делили «этот — мой, а этот — нет». Потом внуки пошли, нас тоже не делили «мой — не мой».
Когда моя бабуля умерла, дед прожил без неё только год, всё собирался к своей Сашеньке…
— Теть Люб, угостите хлебушком, — услышала я, оборачиваюсь — Юрка стоит.