Злая

Иду сейчас, по темноте, домой. Сумки несу. Не тяжелые, но объёмные. Продукты купила, молока, овощей, макароны. Ничего толком не купила, а сумки полные.

Вижу — паркуется машина. Наша, девятка.

Вперед — назад. Вперед — назад. Вперед — назад. Никак не запаркуется в парковочный карман, а других мест во дворе вечером в спальном районе в воскресенье нет.

У меня большой водительский стаж. Я ловко паркуюсь. Но я устала. А впереди — куча дел. Я спешу, в конце концов. У меня нет с собой красных трусов супермена, я сейчас не хочу спасать мир.

Вперед — назад. Вперед — назад. Я прохожу мимо этих нелепых маневров. За рулем — женщина.
Охохо.

Правее бери, правее. Выворачивай, выворачивай, блин.

Нет, это не моя проблема. Прохожу мимо. Домой, Оля, домой.

И вдруг слышу смех. В десяти метрах — трое парней. Ржут в голос, снимают на айфоны, как эта женщина идиотски паркуется.

Взрослые парни, кстати, мужики. Стоят около своей открытой тачки — значит, умеют водить.

Во мне появляется злость. И женская солидарность жаждет расправы. Я останавливаюсь. Резко разворачиваюсь. Подхожу к тачке.

За рулем девчонка совсем. Молодая. Чуть не плачет уже. Я стучу по капоту. Выходи, подруга. Меняемся. Подержи пакеты.

— Ненавижу это корыто. Папа свою отдал. Сказал: учись на этой, после нее всё, что угодно водить сможешь…  — говорит девочка.

— Не ной. Сейчас решим.

Я сажусь за руль чужой машины. В салоне пахнет хвоей ароматизатора. Коробка механическая, а я последние лет 10 — на автомате. Ну ладно, разберемся.

Я выжимаю сцепление, отпускаю резковато, машину дергает, парни взрываются смехом. Я его слышу. Сссук…

Я выворачиваю руль — и за три маневра ставлю тачку в парковочный карман.

Идеально ровно.

Места и правда мало, вылезаю аккуратно, чтобы дверью девятки не поцарапать рядом стоящую мазду.

Девочка рассыпалась в благодарностях.

— Не за что, — бурчу я.

Девочка бросается обниматься.

Парни улюлюкают. Я мысленно показываю им средний палец, подхватываю пакеты, улыбаюсь девочке, иду домой.

Я прохожу мимо этих парней, не выдерживаю, оборачиваюсь. Присмотрелась.

О, это же Леха из соседнего дома.

С двенадцатого этажа. Ему двадцать четыре или что-то около того.

Он же местный Ди Каприо. Из серии: «Слышали про Волгу? Из-за него потекла…»

В него со старших классов массово влюбляются девчонки, звон их разбитых сердец установлен мелодией на его мобиле.

С ним даже участковый разговаривал, потом уже, после двух попыток суицида у брошенных им девочек, нежных, пубертатных цветочков, так рано столкнувшихся со взрослой жизнью.

Участковый ходил к нему не как должностное лицо, а как мужик. Объяснял, что с девочками так нельзя.

Тогда на этаж въезжали новые жильцы, и грузчики без устали таскали коробки, и на некоторых было написано: «Осторожно, хрупкое!». Участковый кивнул на эту надпись и сказал: «С бабами — также!»

В общем, Леха этот, местный казанова, такой Элджей из Зябликово. Сам себе он кажется сексуальным, и проходя мимо зеркала после душа, в полотенце, наверняка, сам себя успокаивает: «Ч-ч-ч, свои-свои».

Я мысленно ставлю сумки на асфальт, подхожу к нему и, сдувая челку со лба, и облизнув обветренные губы, говорю.

— Знаешь, парень, что такое секс? Я взрослая опытная женщина, я тебе расскажу. Я сейчас с тобой от имени всех женщин говорю.

Секс — это не когда ты сдернул полотенце с обнаженных бедер, поверь. Есть вещи посильнее этих физиологических процессов.

Мужик — это не слова и не то, что в штанах. Это не стрижка с твоим модным чубом из барбершопа, не кроссовки из лимитированной коллекции, не «лакост» на футболке, не музон, который качает в мягком салоне твоей иномарки.

Мужик — это поступки.

Ты видишь женщину в беде и хмыкаешь в ладошку? Снимаешь на телефон? Что ты за мужик после этого?

Запаркуй ее, парень. Молча.

Ну и что, что не твоя?

Быть мужиком надо в принципе, а не только со своими.

Не только с теми, кто может оценить.

Помощь и забота — это киты мужских поступков. Знаешь, как на математике, решаем пример: пять пишем, три в уме.

Вот твои поступки мы, женщины, пишем, а все остальное — в уме.

Помощь нужна в определенные моменты, не всегда, так вот помочь именно тогда, когда нужно — это бесценный талант.

Она просто совсем девчонка, она не умеет парковаться, ты же видишь, тебе что, сложно?

Запаркуй ей машину.

Проводи, если поздно.

Донеси тяжелую сумку.

Помоги спустить коляску.

Посмотри, почему заедает стиралка.

Переобуй в зимнюю резину.

Почини краны.

Вверни перегоревшую лампочку в общем коридоре.

Сделай это, не дожидаясь просьбы.

И эта лампочка, эти сумки, эта коляска — это чистый секс. Понимаешь?

Ты сильный, ты защитник, ты самец.

Я не знаю, что ты там такое делаешь в постели, но если ты будешь в жизни вести себя так, как я говорю, то потом , в спальне, я сделаю все сама, и поверь так, что ты окажешься на седьмом небе раньше, чем успеешь об этом подумать.

Это я тебе от лица всех женщин говорю, которых ты привык использовать как усладу своему избалованному телу, не подозревая, что в лампочке, вкрученной тобой на общей лестничной клетке больше секса, чем во всех стонущих под тобой женщинах.

Уже можно выключать Бибера, парень: все твои Бритни уже выросли, вышли замуж, родили, зацеллюлитили.

Быть мужиком в постели, чувак — это природа, а не твоя заслуга.

Быть мужиком надо за пределами спальни.

Если ты не мужик в спальне — это эректильная дисфункция, это лечится.

Если ты не мужик за пределами спальни — вот это настоящая проблема, и это не лечится.

А если смятые простыни и есть твои козыри, то это блеф, я выхожу из игры.

Потому что в наше время эрогенная зона — это голова. Это то, что ты делаешь в будничной жизни, а не лейбл на джинсе.

А пока ты просто избалованный смазливый ребенок, который не наигрался в свои гениталии. Беги, залей в ютуб видосик: «Баба паркуется, смотреть до конца».

Ты так и представляешь себе героизм?..

Но я так не делаю. Не говорю.

Я прохожу мимо молча, сдувая челку со лба, и облизнув обветренные губы.

Нельзя учить и лечить без запроса.

Автор: Ольга Савельева